Но пожар действительно был. Ещё какой! Во всем районе вырубили свет и газ, чтобы пожарные смогли потушить квартиру семьи Каркусашвили. Теперь они начинают жизнь с нуля в отремонтированной мэрией, но совершенно пустой квартире. Теперь надо спать на полу, есть стоя, как цапля, играть без игрушек. Новое мама Натия не купит, даже надеяться нечего – она ушла с работы, чтобы присматривать за «опасной» Мари. Папа тоже не купит – он сейчас в тюрьме. Потому Николоз злится на Мари, на всё вместе и дубасит её.

Не все люди имеют право называться людьми. Тем более, не все могут носить звание родителей. Вот эту солнечную девочку, когда ей было три месяца, родной отец выгнал из дома. Лизи и её мама остались на улице голодными. Скитались по знакомым, стучались во все двери, просили кусок хлеба. Потом их приютила добрая женщина. История Лизи и Теоны могла бы закончиться очень печально, если бы на их пути случайно не появился Гиви – человек, посланный Богом.

Это дом семьи Цквитишвили. И тут живут люди: отец Отари, мама Натия и двое их малышей – трёхлетний Габриэль и годовалый Отари. В августе ждут пополнение – долгожданную девочку. Куда будут укладывать? Во что одевать? Чем кормить? У мамы Натии пока нет ответов на эти элементарные вопросы. «Прокормила двоих, Бог поможет и с третьим ребёнком», – говорит она.

«Разве так бывает: когда голодный – болит живот, а когда покушаешь – всё равно болит? – спрашивает Ника и отчаянно добавляет: –Наверное, потому, что я не каждый день кушаю». Даже боюсь спросить у малыша, сколько дней он не ел. Жуткую тишину нарушает Ника: «А когда ел в последний раз конфету, даже не помню».

Разрушенный дом, от которого веет леденящим душу холодом даже в жаркую погоду. С него доносятся то стоны, то плач. В этом проклятом доме живут пятеро: четыре сестры и их общий «ребёнок» – 29-летний Георгий. Точнее, они там не живут, а мучаются. Ни у одного из обитателей этого проклятого дома не сложилась судьба. Они и живые, и мёртвые одновременно…

«Моей семье очень трудно. Мама совсем одна перед столькими проблемами. Хочу терпеть голод, холод. Хочу научиться жить без всего того, чего у меня нет, но необходимо для существования. Мне говорят, что я повзрослела, раз так борюсь. Но что мне делать?! Не хочу беспокоить маму ещё больше. Однажды, когда я была младше, чтобы громко не плакать от голода, заклеила себе скотчем рот. Решила, что так меня никто не услышит…»